​Проектировщики и их СРО бьют тревогу – проекты по развитию Арктики и Дальнего Востока могут надолго забуксовать из-за проблем с Госэкоэкспертизой

[ЗАНОСТРОЙ]

Союз проектировщиков России» направил открытое письмо заместителю председателя Правительства РФ Марату Хуснуллину и главе министру строительства и ЖКХ РФ Владимиру Якушеву. Речь в обращении идёт о проблемах, с которыми столкнулись проектные организации и их саморегулируемые организации в этом году при прохождении государственной экологической экспертизы (ГЭЭ) по проектам промышленных предприятий и транспортных сооружений в Росприроднадзоре (РПН). Полный текст письма есть в распоряжении редакции, а наш добровольный эксперт из российской столицы, который и передал копию этого документа, сопроводил его своим комментарием. Предоставляем ему слово на нашей общественной трибуне.


***
Как известно, многие проектные организации разрабатывают проектную документацию по ремонту, реконструкции и строительству промышленных и транспортных объектов, в том числе на Дальнем Востоке страны. Особых проблем с прохождением экологической экспертизы до начала этого года не отмечалось, учитывая достаточный опыт проектировщиков в этих вопросах.


Хотя саму процедуру сложно назвать слишком простой. Так, согласно действующего Регламента РПН при проведении ГЭЭ время по её этапам не должно превышать: рассмотрение заявления и материалов – 7 дней; направление межведомственных запросов – 7 дней; выставление и оплата счёта – 30 дней; подготовка приказа о проведении ГЭЭ – 30 дней; проведение ГЭЭ – 60 дней; выдача заключения ГЭЭ – 5 дней. То есть, с момента получения документации срок проведения экспертизы не должен превышать 140 дней (4,6 месяца) при отсутствии замечаний.


Однако, как отмечает «Союз проектировщиков России», в 2020 году проектные организации столкнулись со следующими проблемами:

сроки ГЭЭ по текущим проектам нередко превышают 6 – 8 месяцев, даже счета на оплату услуг РПН приходят только через три месяца после отправки документации в РПН, никаких прогнозов по срокам окончания экспертиз сделать невозможно;
многие замечания экспертов РПН являются крайне спорными, устранение отдельных замечаний практически нереально, а объяснить это эксперту нет возможности, поскольку прямые контакты с экспертами исключены; вместе с тем многие замечания можно было бы снимать оперативно при взаимодействии с экспертами;
имеются многочисленные проблемы взаимодействия и организационно-технического характера: так, например, крайне сложно дозвониться в ГЭЭ и даже в канцелярию Росприроднадзора, чтобы узнать входящие номера писем;
РПН необоснованно отказывает в передаче даже простых проектов на рассмотрение в ДВ межрегиональное управление РПН (Управление Росприроднадзора по Приморскому краю), то есть проекты по Дальнему Востоку рассматриваются только в Центральном аппарате Росприроднадзора.



В этих условиях проектные организации поставлены перед фактом вынужденного нарушения и затягивания со стороны федерального органа сроков проектирования, в том числе проектов, включённых в федеральные целевые программы. Подобная проблема существует и у других проектных организаций, в том числе в иных субъектах Российской Федерации. Авторы письма просят содействия в решении указанных проблем. И со своей стороны готовы предоставить любую дополнительную информацию и при необходимости участвовать в совещаниях для её решения.


Надо напомнить, что проектные и строительные работы в регионах Дальнего Востока и ранее вызывали массу вопросов со стороны сообщества. Ещё несколько лет назад Президент России Владимир Путин назвал наш Дальний Восток «Национальным проектом XXI века», а в 2012 году в составе первого Правительства РФ под руководством Дмитрия Медведева появилось Министерство развития Дальнего Востока. В 2018 году полномочия этого министерства расширили, заодно расширив и название, теперь оно именуется Министерством развития Дальнего Востока и Арктической зоны Российской Федерации.


Однако, невзирая на декларированную заинтересованность государства в развитии северных и восточных территории, и направляемые на эти цели триллионы рублей, говорить об эффективно выстроенной работе пока не приходится. Помимо профильного министерства, жизнь в макрорегионе зависит от госкорпораций, у каждой из которых своё видение, что и как нужно делать «на северах». Например, вся энергетика Дальнего Востока и Арктики находится в ведении государственной компании РусГидро, включая ГЭС, угольные и газовые электростанции, электростанции на дизельном топливе в удалённых посёлках. Свои планы по развитию топливно-энергетической инфраструктуры есть у Роснефти, которая планирует строительство в Находке Восточного нефтехимического комплекса на сумму 1,5 триллиона рублей. Свои планы у Росатома, который успешно запустил первую в мире плавучую АЭС и активно заходит на китайский рынок водородной энергетики. Наконец, есть ещё и РЖД, у которой тоже идеи непочатый край, включая строительство высокоскоростных магистралей и пресловутый Сахалинский мост.


Сегодня все эти влиятельные и богатые структуры вместо того, чтобы работать вместе по единому плану, активно лоббируют каждый свои проекты со своими предложениями. Всё это накладывается на интересы региональных кланов, влияние которых вся страна хорошо увидела на примере летних событий в Хабаровске. А ведь ещё есть федеральные Минфин и Минэкономики, идеи которых ограничиваются минимизацией издержек и складированием прибылей в разные фонды – им, с чисто бухгалтерской точки зрения, различные триллионные планы развития и вовсе ни к чему.


Проблемы, с которыми сталкиваются проектировщики и строители вместе со своими саморегулируемыми организациями при прохождении ГЭЭ вполне могут стать отголоском таких межведомственных разногласий. И Минстрою придётся с ними разбираться для того, чтобы поставленные Главой государства планы по освоению Арктики и Дальнего Востока не оказались заморожены в зонах вечной мерзлоты.

ЗАНОСТРОЙ